Часть 1. Дело о делах любовных.
Начало здесь
Акт III. Кое-что для семейного фотоальбома.
Долгая прогулка по Центральному парку, ярко-синее небо над головой и рожок с мороженым значительно улучшили настроение Ильи, если не его будущее. По крайней мере, мороженое заставит напарника прекратить причитания по поводу его веса. Илью уже довольно давно не волновало ничьё мнение, кроме Наполеонова. И даже слова Уэверли имели вес только потому, что к ним прислушивался Наполеон. Ещё один знак?
читать дальшеУж не влюбился ли он в напарника? Вот что действительно его тревожило. Не оскорбления, не угрозы, а сама возможность, что случилось то, чего Илья не хотел никогда и ни с кем, особенно с Наполеоном.
Как будто бы чувства его остались теми же, однако две недели каждую ночь и утро Наполеон прикасался к нему, и он реагировал так, что это ставило в тупик.
Устав от тяжких раздумий, Илья потряс головой и обратился мыслями к ужину. После первой жалкой попытки с суфле он совершенно сознательно собрался научиться готовить, к тому же ему надоела еда на вынос, как бы завлекательно она ни выглядела. Может быть, пожарить что-нибудь в воке? Или....
Покалывание в задней части шеи предупредило: подсознание что-то насторожило, и мысли об ужине испарились. Он подошёл к ближайшему продавцу этих отвратительных хот-догов и заказал один, пользуясь временем ожидания, чтобы оглядеться.
Похоже, сегодня многими мужчинами обуяла идея погулять по парку в одиночестве: Илья приметил - навскидку - минимум четырёх вероятных агентов ТРАШ в радиусе пятидесяти ярдов. Они почти окружили его, но, к счастью, он вовремя почуял ловушку.
Илья расплатился, а затем избрал один из немногих открытых для него путей. Быстро юркнул направо, на секундочку скрылся от соглядатаев и, на ходу выбросив ненужный хот-дог в мусорный ящик, бегом устремился к выходу.
Он запомнил парк давным-давно и теперь сворачивал с тропинки на тропинку, путая след и стараясь обвести преследователей вокруг пальца. Однако обнаружил, что драгоценное время потратил впустую, когда увидел поджидавших его на выходе двух трашевцев.
Они, должно быть, перекрыли тут всё, догадался Илья, подныривая под руками нападавших. Меньший, чем у обоих, рост позволил ему подсечкой сбить одного с ног, а второму нанести сильный удар снизу вверх кулаком в живот.
Команда за спиной отрезала дорогу в парк, так что Илья положился на удачу, устремился к светофору и бросился наперерез транспортному потоку. Он благополучно добрался до противоположного тротуара, но визг тормозов и громкий стук поведали, что по крайней мере одному преследователю удача показала спину.
Он побежал по узкой улице направо, потом свернул налево, в проулок, ведущий к следующей улице. Он изучил каждую улочку и переулок Манхэттена, но такие знания были частью подготовки любого агента ТРАШ, работающего в Нью-Йорке.
Переулок, две улицы, ещё переулок, через забор в дальнем конце. Не рискнуть ли ему окликнуть такси? Ему не раз приходилось делать ноги от агентов ТРАШ, прикидывающихся водителями такси. Чем дальше он от парка, тем выше вероятность встретить настоящего таксиста, решил он и продолжал бежать.
Но, казалось, любой манёвр приводил его прямо в лапы врагов. Какое-то чрезмерное количество рабочей силы задействовано для захвата одного-единственного агента, который, к тому же, в данном случае не на задании. Возможно, это группа, занятая проектом “Вавилон”, хотя обычный шантаж не вызывает такой бешеной активности. Тем не менее, Илья начал сомневаться в целесообразности убегания.
Он сказал себе: если это те самые люди, на которых они с Наполеоном и охотились, им нужно дать шанс, поэтому преднамеренно ошибся и нырнул в тупик. В считанные секунды он вытащил серебристую ручку-коммуникатор:
- Дайте канал Д, экстренная связь с Соло.
- Слушаю, Илья, - после короткой паузы ответил напарник.
- Наполеон, - сказал он, понизив голос до еле слышного шёпота, - думаю, у меня неприятности.
Резкая боль в шее заставила руку взлететь к маленькому дротику, вонзившемуся в кожу. Мир начал скручиваться в спираль. Илье ещё пришла в голову идиотская мысль: “Надо было выбрать переулок почище!” - а затем его сбила с ног обрушившаяся темнота.
- Илья, Илья! - Наполеон вскочил, даже не осознавая этого, и встревоженно воззрился на Эйприл.
- С ним всё будет в порядке, мистер Соло, - донёсся незнакомый голос из устройства связи. - Мы просто хотим немного поболтать с ним.
- Если вы причините ему вред...
Глупо, да и бесполезно говорить такое, но почему-то Наполеон почувствовал себя чуточку менее беспомощным.
- О, мы и не причиним. По крайней мере, не сильный, - заверил голос. - Ступай домой, Соло. Он будет возвращён тебе до полуночи.
Связь оборвалась характерным хрустом раздавленного коммуникатора, и с ним исчез единственный способ отследить напарника.
Эйприл тронула его за руку:
- Что же нам теперь делать?
“Вавилон”. Это должен быть “Вавилон”, что означало - Илью отправят к нему.
- Расходиться по домам и ждать.
Пульсирующая головная боль ознаменовала возвращение Ильи в мир живых. Горький опыт с транквилизирующими дротиками ТРАШ научил его не совершать при пробуждении резких движений, поэтому он просто поморгал, прочищая зрение. Судя по теням вокруг, почти совсем стемнело. Похоже, он всё-таки опоздает к ужину.
Его руки были вытянуты над головой цепями, прикреплёнными к толстым кожаным манжетам вокруг запястий. Такие же манжеты были и на лодыжках, а приклёпанные к полу цепи удерживали ноги на ширине плеч. Его одежда аккуратной стопкой лежала в нескольких футах поодаль. До жути знакомая поза.
Он сосредоточился на тенях, пытаясь понять, где находится, и испустил стон. Его привезли в помещение старого бондаж-клуба в Ист-сайде. Того, который служил камуфляжем для ТРАШ, пока Илья в прошлом году не помог прикрыть это местечко. У него остался крайне неприятный осадок от работы здешним официантом; во всяком случае, он никогда не мог теми же глазами смотреть на взбитые сливки.
Он быстро произвёл мысленную инвентаризацию приятных мелочей, которые могут здесь оказаться, и спросил себя, уж не переместится ли метод воздействия Матушки Страх на вторую строчку его рейтинга.
Плечи и запястья, испытывающие давление его веса, болезненно ныли, а головная боль отказывалась отступать, но, изучив обстановку, Илья стал вести себя как тот, кому море по колено.
Как обычно, его незаинтересованность раздражала, и попытки измотать ожиданием закончились всего через несколько минут. Вспыхнул прожектор и захватил Илью в круг яркого белого света. Его пытались ослепить, но он ожидал подобного и глаз не открывал; лишь головная боль напоминала о себе устойчивым биением.
- Добрый вечер, мистер Курякин.
Голос, эхом отдававшийся от стен, явно пропустили сквозь электронный модулятор. Невозможно даже понять, говорил ли мужчина или женщина.
“В сомнительных случаях будь вежлив - это выбивает их из равновесия”, - пришло на ум одно из его собственных правил поведения на допросах.
- Добрый вечер, - сказал Илья, медленно открывая глаза.
- Знаешь ли, мы поболтаем о том, о сём, Илья. Если ты скажешь и сделаешь всё правильно, знаешь ли, я позволю тебе благополучно вернуться в объятия твоего любовника.
- Боюсь, не понимаю, о чём вы.
Голос хмыкнул:
- Знаешь ли, мне думалось, внимание мистера Соло будет немного более запоминающимся. Но, знаешь ли, к этому мы ещё вернёмся.
Знаешь ли. Кто-то на днях, с кем он разговаривал, страдал от раздражающей американской привычки заменять этим словосочетанием запятые, но кто?
- Мне действительно нечего сказать ТРАШ. И пытки ни к чему не приведут. Я прошёл курс противодействия.
- О, знаешь ли, сейчас у тебя нет сведений, которые нам нужны, но ты можешь их раздобыть.
- У меня нет привычки помогать ТРАШ.
- Возможно, это заставит тебя передумать, - ответил голос, и ожидаемая стопка фотографий рассыпалась у ног Ильи.
- Как…?
- Знаешь ли, это неважно. Что тебя на самом деле должно беспокоить, так то, что, если вы не будете сотрудничать с нами, мы позаботимся о том, чтобы все ваши друзья в А.Н.К.Л. получили копии.
Илья не мог представить, что его жизнь станет ужаснее, чем была последние пару недель, но сумел выглядеть напуганным.
-Ч-что вам нужно?
- Проект “Вавилон”.
- Нет.
- О, не решай сгоряча. Покажи фотографии Соло и обсуди это с ним. Знаешь ли, мы будем на связи.
На мгновение Илья посмел подумать, что это всё, но потом кто-то сзади накинул ему на голову чёрный шёлковый капюшон.
- Знаешь ли, всегда хотел отыметь женщину Соло, - сказал ему на ухо приглушённый голос.
В этот момент Илья отметил ещё одно указание на то, что он может знать этого человека, а затем внёс поправки в свой список. Изнасилован четыре раза.
Илья лежал на кровати обнажённым и лицом вниз, что при обычных обстоятельствах Наполеон счёл бы весьма возбуждающим, но порезы и синяки на лодыжках и ступнях охладили бы любую пылкость. Похитители отпустили молодого человека, как и обещали, но не отдали ему ничего, кроме джинсов. Не имея ни цента в кармане, ему пришлось прошагать босиком всю дорогу от Ист-сайда до манхэттенской квартиры Наполеона.
Повреждения не выглядели слишком серьёзными, но его партнёр не был бы быстр на ногу ближайшие несколько дней - или так там, должно быть, думали. Если у Наполеона существовала уверенность в чём-либо относительно Ильи, так в том, что тот передвигался бы со всей возможной скоростью, только чтобы позлить ТРАШ.
Прямо от входа Илья прошествовал в душ, задержавшись лишь для того, чтобы бросить папку с фотографиями на журнальный столик. Вода смыла грязь, оставив Наполеону незавидную задачу применения антисептика.
Он намочил ватный тампон в перекиси и слегка замешкался:
- Возможно, будет щипать.
- Покончим с этим, - пробормотал Илья, глубже зарываясь лицом в подушку.
При каждом прикосновении Наполеон ощущал, как вздрагивает тело под руками, но напарник не издавал ни звука.
- Эти фото… - проговорил он, прибегая к этому приёму для того, чтобы отвлечь их обоих от того, что делал.
- Я не хочу говорить о них.
- Илья, зачем они дали их тебе?
- Они хотели… - он на секунду замолк, и это было единственное свидетельство того, сколь сильную боль причинил ему Наполеон, - “Вавилон”.
- Или?
- Угрозу сформулировали довольно широко, но можешь смело предполагать, что мы ещё долго будем предметом офисных пересудов.
- Илья, пересуды и подозрения - это одно, а доказательства - другое, - закончив, Наполеон отложил тампоны и перекись, взяв тюбик с антисептической мазью. По крайней мере, от неё не так жжёт. - Уэверли будет действовать в соответствии с ними.
- А.Н.К.Л. не проводит дискриминацию по признаку пола, возраста, религии, национальности или сексуальных предпочтений.
Текст правил поведения, вручаемый каждому новичку, у Ильи словно от зубов отскакивал.
- Звучит великолепно и благородно, но на практике всё иначе, знаешь ли.
- Прекрати говорить “знаешь ли”! Ты обязан был подумать об этом, прежде чем укладывать меня в постель.
- Ничего не могу поделать, ты прелесть, когда не в духе, - ответил он и присел на кровать рядом с коленями Ильи. - А не в духе ты всегда.
- Я не не в духе. Просто у меня есть занятия поважнее покорения нового члена пула секретарш.
- Я же сказал, с этим покончено, - Наполеон положил ладонь на бедро Ильи. - Тебя не… эм ...
- Изнасиловали. Это называется изнасилование, и да.
- Мне нужно взглянуть.
Илья вздохнул и приподнял бёдра. Наполеон раздвинул ягодицы.
- Травм, похоже, не так уж много, - сказал он, ради перестраховки смазывая антисептиком слегка отёкшие ткани.
- Конечно, нет. Я вполне способен перенести нежелательное проникновение, Наполеон, а он хотел показать, кто здесь главный, а не калечить.
Наполеон постарался не относить эти слова к себе и подумал о том, с каким удовольствием убил бы того, кто так обошёлся с его партнёром. Не то чтобы это понравилось Илье или оставило на нём отпечаток. Все агенты А.Н.К.Л. посвящали значительную часть тренингов преодолению эмоциональных переживаний, связанных с пытками, включая изнасилование. Но никто не достиг в этом такого совершенства, как Илья. Когда в период их партнёрства его подвергли насилию в первый раз, Наполеон был уверен, что под спокойствием молодого человека таится сильная психотравма, но, в конце концов, понял, что это не так. Поскольку целью изнасилования является унижение, Илья просто решил, что его ничто не может унизить. А когда Наполеон попробовал настоять на своём, Илья нетерпеливо взглянул на него и перечислил всё, что испытал, и что причинило ему большую боль.
Раздираемый восхищением и изумлением, Наполеон укрыл Илью одеялом.
- Если Уэверли увидит эти фотографии, наша карьера закончится. В лучшем случае будем дежурными на телефоне.
Илья не ответил.
- Илья, он может перевести тебя в московский офис.
- Я уйду в отставку.
- Тогда он тебя депортирует. Ты по-прежнему гражданин России.
Илья извернулся и приник к напарнику:
- Этого я не перенесу, Наполеон.
Наполеон провёл большую часть дня, до тошноты тревожась за своего партнёра. Он не отказал себе в удовольствии на мгновение сжать его в объятиях, но почти сразу отстранился, удерживая Илью за плечи так, чтобы смотреть ему в лицо.
- Ты меня остановишь?
Илья, демонстрировавший высший пилотаж и выглядевший донельзя несчастным, отрицательно покачал головой:
- Нет.
Наполеон снова притянул к себе стройное тело и захватил мягкие губы своими, однако Илья внезапно напрягся и оттолкнул его:
- Ты избавился от камер?
- Шторы задёрнуты, - пробормотал потянувший его обратно Наполеон, но Илья отвёл его руки.
- Они задёрнуты на половине снимков. Каким-то образом им удалось установить камеры в твоей квартире. Не трогай меня, пока не отыщешь все, - отрезал он и с головой накрылся одеялом.
Прекрасно сыграно, Илья, подумал Наполеон в стотысячепервый раз со времени начала этой миссии.
Даже с использованием углов съёмки в качестве подсказки потребовалось почти три часа, чтобы найти и извлечь четыре крошечные видеокамеры размером с почтовую марку. Гениальные маленькие финтифлюшки смонтировали на внутренних стенах помещения. Лаборатории пришли бы от них в восторг, но Наполеон предполагал, что это какие-то устройства дистанционной передачи данных, а собственно камера находится на другом конце линии. Ему было бы очень интересно выяснить, почему сканер, которым он обычно проверял свою квартиру, не зарегистрировал их работу. Наполеон запер устройства в портфель, а затем, зевая, вернулся в спальню.
Он разделся и забрался в постель.
Илья уже давно спал, но, потревоженный движениями Наполеона, устроился, привычно положив голову ему на плечо. Улыбнувшись, Наполеон поцеловал шелковистые светлые волосы и быстро заснул.
Утром они проснулись, занялись любовью, потом стали собираться на работу. И только в тот момент, когда начал завязывать перед зеркалом галстук, Илья вспомнил, что камер больше нет.
Прекрати говорить “знаешь ли”... Стюарт остановил запись, и лицо его потемнело. Первый просмотр показался довольно интересным и очень и очень информативным. Александр Уэверли оказался в гораздо большей степени скрытым гомофобом, чем он мог надеяться, что практически обеспечивало сотрудничество Соло. Но что-то его настораживало, и он решил ещё раз просмотреть кассету.
Он перемотал ленту и включил воспроизведение.
Прекрати говорить “знаешь ли”... Конечно же, Курякин обратит внимание на этот речевой оборот. Проклятье.
Это был осознанный риск, позволить его изнасиловать. При прочих равных сексуальное насилие над партнёром-неагентом вбивало психологический клин в отношения и помогало ментально разобщить любовников как раз тогда, когда им нужно выступать единым фронтом. Он понимал, что в данном случае на это рассчитывать нечего, поскольку агентами были оба, а Курякин к тому же частенько имел дело с такими пытками.
Тем не менее, его человек настоял, сказав, что это часть его оплаты. Стюарт счёл подобное отвратительным и совершенно непрофессиональным, но запрета не наложил - ему нужно сотрудничество ублюдка. Ошибка.
Он поднял трубку и набрал номер.
- У нас могут возникнуть проблемы, - сказал он, как только ему ответили.
Акт IV. Неудачный день Ильи
Цепи удерживали его примерно в двух дюймах над полом, и у Ильи создалось впечатление, что насильник вынужден был нагнуться. Это заставляло полагать его рост равным примерно пяти футам одиннадцати дюймам. читать дальшеТакже Илья ощутил небольшое брюшко, прижимавшееся к его спине, а телу мужчины явно не хватало мощи. В целом худощавого телосложения, но, вероятно, весом около 190 фунтов. И от него несло чесноком. Жаль, что компьютеры не отслеживают, что служащие ели на обед.
Илья закончил написание подпрограммы по обобщённым ключевым характеристикам, а затем ввёл команду “Поиск личных дел”. Через несколько секунд на экране появился реестр из тридцати четырёх записей, удовлетворяющих критериям.
Он забраковал дела пятнадцати сотрудников, основываясь на уровне их допуска. Ни слишком высокий, ни слишком низкий не соответствовали его представлению о “кроте”. Он должен быть тем, кто не мог получить доступ к “Вавилону”, но кто знал об этом проекте.
Следующие десять личных дел были проигнорированы по той простой причине, что с этими людьми он не разговаривал последние несколько недель. Ещё двое работали в лабораториях и имели огрубевшую кожу, типичную для постоянно моющих руки. Это он заметил бы. Из оставшихся семи только трое страдали от раздражающей привычки вставлять к месту и не к месту “знаешь ли”. В их числе оказался Арт Шумейкер.
И тут он вспомнил.
- Знаешь ли, я не пытаюсь докопаться, что там между тобой и Соло, - говорил ему Шумейкер, - но ты не должен выглядеть таким унылым, знаешь ли. Ты не первый, кого затащил в свою постель Соло, и, сам понимаешь, не будешь последним. На следующей неделе будут жарить чью-нибудь другую задницу.
Комментарий был подленьким, поскольку Шумейкер имел основания подозревать, что разговаривал с человеком, влюблённым в Соло. Соло. Не Наполеон. Не Наполеон Соло. Просто Соло. Точно так же прошлым вечером назвал Наполеона тот тип.
В этой картине не хватало многих деталей, но Илья уверился, что нашёл того, кто ему нужен. Он открыл личное дело Шумейкера и углубился в чтение. Сорок один год, нанят техником-электронщиком третьего уровня в возрасте двадцати одного. Уровень допуска средний, и, хотя он не имел дела непосредственно с проектом “Вавилон”, определенно был среди персонала, имевшего доступ к информации, попавшей в руки ТРАШ. Только два повышения в должности, оба в связи со стажем, а не за заслуги. Не самый маловероятный кандидат на вербовку ТРАШ.
Удовлетворённый тем, что сможет убедить Наполеона и Уэверли, Илья дотянулся до стоявшего неподалёку телефонного аппарата и набрал внутренний номер напарника. Когда раздался сигнал автоответчика, он закатил глаза.
- Ситуация приобрела чересчур уж корпоративный характер, - сказал он после сигнала. - Думаю, я идентифицировал своего вчерашнего приятеля. Позвони, когда закончишь с тем, с кем на этот раз обжимаешься в подсобке.
Он повесил трубку, скопировал нужные файлы на флешку, затем, кивком поблагодарив сотрудницу, покинул отдел кадров и направился в свой кабинет.
Он заметил Шумейкера позади себя, проходя по коридору где-то неподалёку от инженерной службы. Поскольку именно там этот человек и работал, это могло быть совпадением, но заодно напомнило Илье: он забыл сообщить Наполеону, кого подозревал.
Блестяще, Илья, просто великолепно. Вроде бы Шумейкер не мог причинить ему вред прямо посреди штаб-квартиры А.Н.К.Л., но у Ильи возникло какое-то неприятное ощущение надвигающейся беды. Не сбавляя шага и стараясь действовать незаметно - насколько мог - он вытащил из кармана ручку и написал имя Наполеона на флешке. Повернув за следующий угол, он воспользовался кратким промежутком времени, когда оказался вне поля зрения Шумейкера, и сунул флешку в стопку ожидающей отправки служебной почты.
Сбросив с плеч этот груз, он решил выведать, что у Шумейкера на уме, поэтому остановился у фонтанчика с питьевой водой. Его не удивило, что Шумейкер тоже остановился.
- Моя мать всегда говорила, что это плохая привычка, - сказал тот, прислонившись к стене рядом с фонтаном.
- Простите? - переспросил Илья и глотнул прохладной воды.
- Вот это “знаешь ли”. Она говорила, это раздражает. Люди склонны замечать то, что их раздражает, не так ли, Илья?
- Возможно. Теперь, если вы извините меня… - ответил он, но Шумейкер схватил его за руку. Несмотря на то, что техник был выше и тяжелее, оба знали, что в силовом противостоянии Илья одержит верх. Это означало, что у противника должен быть какой-то козырь. Лучше подождать и узнать, какой.
- Знае… - Шумейкер запнулся и улыбнулся. - С тех пор, как Соло начал спать с тобой, обычным парням, таким, как я, стало куда проще встречаться с девушками. Одна из моих работает в кадрах. Она ужаснулась, видя, что ты шаришь в компьютере. Думала, ищешь информацию о потенциальных конкурентах.
- Вы сами подсказали, что у меня веские причины для ревности, - возразил Илья, вывернув кисть и рывком отбрасывая удерживающую его руку. - Теперь, считаю, у нас обоих есть, чем заняться.
Шумейкер опять растянул губы.
- Тебе известно, что Соло снимает часы, когда занимается в спортзале? - спросил он, показывая часы, которые Илья два года назад подарил Наполеону на Рождество. - О, я не украл их, знаешь ли. Просто маленький обмен. Те, который я ему дал, покруче будут.
- Как великодушно с вашей стороны.
- Мы с тобой покидаем здание и садимся в машину, которая меня ждёт.
- Или?
- Я нажимаю кнопку на маленькой коробочке в другой руке, из его новых часов появляется игла, и миленькая концентрированная доза специального яда ТРАШ выстреливает прямо ему в вену. Смерть мгновенная.
Чувства Ильи к Наполеону точному определению не поддавались, особенно если вспомнить сегодняшнее утро, но одно не менялось с тех пор, как они впервые вместе отправились на задание - он умрёт, лишь бы выводящий его порой из себя мужчина остался в живых.
- Твоя взяла.
Пока что.
Проклятье, куда подевался этот чёртов русский? Наполеон провёл значительную часть дня, работая с Уэверли и Марком Слейтом над созданием липовой версии “Вавилона”, набитой вкусностями для ТРАШ, с чем Илья справился бы гораздо лучше. Но напарник с самого утра находился в таком плохом настроении, что Наполеон решил, что проще уж обратиться к Слейту.
Подумаешь, тоже мне проблема! Они проснулись возбуждёнными, чем и воспользовались к обоюдному несомненному удовольствию. Чёрт, да он просто не вспомнил об отсутствии камер, пока не оказался в душе, но, конечно, Илья не поверил этому и посмотрел на него так, словно переместил Наполеона из разряда “по долгу службы” в разряд “насильно”. Ну, последнее, может, чересчур сурово, поправил себя Наполеон. Больше подошёл бы гнусный соблазнитель.
Он надеялся... нет, он ждал, что Илья, в конце концов, остынет, но тот исчез, как только они вошли в штаб-квартиру. Раздосадованный и потерявший всякое терпение Наполеон всерьёз подумывал о том, чтобы отшлёпать вызывающего раздражение блондина, когда прослушал сообщение голосовой почты.
Ему следовало понимать, что Илья зафиксировал все подробности облика мужчины, который его насиловал. Вероятно, Илья что-то выяснил, но был слишком занят, чтобы сообщить Наполеону, что именно. Короткий телефонный звонок подтвердил, что партнёр провёл какое-то время в отделе кадров, но пару часов назад.
Внутренности скрутило нехорошее предчувствие. Он схватился за свой телефон и набрал номер.
- Дансер, хватай Слейта и немедленно ко мне! - рявкнул он, когда Эйприл ответила на вызов, а затем повесил трубку.
В здании Ильи не было, Наполеон знал это наверняка. Все вспышки гнева в мире не помешали бы напарнику немедленно отреагировать на запрос по громкой связи. И только серьёзные неприятности не позволили бы ответить на вызов коммуникатора, если он на улице.
Он завершал опрос дежурных на всех стандартных выходах, когда появились Марк и Эйприл. Он посвятил их в курс дел и закончил так:
- Должно быть, он воспользовался аварийным выходом.
Или мёртв и засунут в какой-нибудь шкаф, но Наполеон отказался задерживаться на этой мысли дольше, чем на мгновение.
Марк покачал головой:
- Сработало бы с полдюжины тревожных датчиков. Илья хорош, но даже он не знает, как обойти все эти системы.
- А кто знает?
- Самый очевидный ответ - кто-то из техников, кто их обслуживает.
Звонок в инженерную службу выявил, что в самоволке также и Шумейкер. У них появилось имя, но “куда” важнее, чем “кто”. И почему Илья ушёл с ним?
Верёвки, врезавшиеся в запястья, уже пропитались кровью. Илья утешал себя тем, что так из них будет легче выскользнуть. Конечно, он не сможет устоять на ногах, как только это сделает. Он сильно прикусил резиновый шар, всунутый в рот. Причудливый кляп и верёвка дешёвая, но, по крайней мере, ему не нужно беспокоиться о том, что он доставит Шумейкеру удовольствие слышать его крик.
Не то чтоб он был к этому близок. Он ещё ни разу не вскрикнул, а его спина начала неметь от ударов кнута. Этому типу не хватало мастерства Матушки Страх, но он восполнял этот недостаток энтузиазмом. Счёт между ним и номером первым почти сравнялся; он мог бы даже выиграть, если бы случайно не убил сначала Илью.
Устав от нескончаемого насилия, он попытался сопротивляться, когда руки Шумейкера легли на его бёдра. Это принесло удар рукояткой кнута по правому виску, и комната закружилась. Он изо всех сил старался, чтобы зрение вернуло ясность, а тело оставалось расслабленным, пока Шумейкер тешил свою плоть.
Илья не мог позволить себе потерять сознание. Он понимал, что Наполеон придёт за ним - как всегда приходил - но напарник не знал о заминированных часах. Невзирая на путы и всё остальное, он обязан придумать, как предупредить его. Это означало оставаться в живых и в сознании, но он не смог бы сделать ни того, ни другого, если бы потерял больше крови.
Он старался не думать о том, что его жизнь зависит от эффективности функционирования внутренней почты. Доставка осуществлялась в лучшем случае дважды в день, а не каждый час, но если Наполеон получит файлы, он найдёт отмеченный Ильёй текст.
Шумейкер был одним из технических специалистов, демонтировавших систему прослушки в бондаж-клубе после рейда А.Н.К.Л. Он принимал участие в трёх подобных операциях по зачистке. Единственный шанс - и для него самого, и для Наполеона - заключался в том, что напарник найдёт Илью до того, как Шумейкер убьёт его, а потом использует мёртвое тело, чтобы заманить Наполеона в ловушку.
Илья скорее услышал, чем ощутил, что Шумейкер кончил. Там он тоже чувствовал одеревенение. Через мгновение кнут снова свистнул, и Илья поднял глаза к небу. Его мучитель что, совсем не устал? А он устал, так устал...
Наполеон, пригнувшись, пробирался к строению. Похоже, сегодня вечером этот район прямо-таки кишел трашевцами, но это его полностью устраивало - он пребывал в довольно мрачном расположении духа.
Пару охранников, на которых натолкнулся первыми, Наполеон просто пристрелил. Его спецоружие стреляло почти беззвучно, но, подобравшись поближе ко входу и не желая производить даже такой незначительный шум, он вытащил из сапога нож. Экспертом по части обращения с холодным оружием был Илья, но русский потратил немало времени, чтобы убедиться, что напарник тоже хорошо им владеет.
Грузовой помост казался наивыгоднейшей точкой для незаметного проникновения на объект, поэтому Наполеон скользнул к помосту, прижимаясь к стене здания. У намеченной им двери стоял часовой. Наполеон перехватил клинок за лезвие и метнул. Нож попал точно в сердце. Перед смертью на лице часового на миг отразилось изумление.
Наполеон проверил дверь. Заблокирована. Он запихнул небольшую порцию зажигательной смеси в скважину замка, отошёл в сторону и нажал кнопку дистанционного взрывателя на своих часах. Короткая яркая вспышка расплавила замок, Наполеон толкнул дверь и немедленно шагнул во тьму.
С февраля прошлого года, когда А.Н.К.Л. проводил налёт на клуб, здание стояло пустым, но в конторе горел свет. Он двинулся туда. Охранник, который по идее должен был бы сосредоточиться на погружённом в темноту помещении, вместо этого пристально наблюдал за тем, что происходит в конторе.
Наполеон без всяких затруднений подкрался к трашевцу, взял его голову в захват и резким поворотом сломал шею, прежде чем тот издал хоть один звук. Опустив труп на пол, он впервые бросил взгляд внутрь.
О, Боже, Илья. Его напарник висел в центре комнаты размером с средний холл отеля. Шумейкер стоял позади, и движения тела красноречиво указывали на то, что вытворял этот урод. Прежде чем Наполеон успел пошевелиться, предатель сотрясся и отошёл от пленника.
Наполеон распахнул дверь, когда Шумейкер взялся за кнут. Длинный плетёный кожаный ремень стегнул Илью, и Наполеон поднял пистолет. Ему потребовалось всё его самообладание, чтобы вспомнить, зачем они здесь, пока он прицеливался, а потом стрелял.
Мягкий хлопок выстрела спецпистолета А.Н.К.Л. выдернул Илью из мрака, и боковым зрением он видел, как половина перерубленного пулей кнутовища упала на пол. Хороший выстрел, подумал он, каким-то образом находя в себе достаточно сил для того, чтобы поднять голову и разглядеть входящего Наполеона. Надеясь, что внимание Шумейкера будет целиком принадлежать напарнику, Илья начал крутить кистями рук, растягивая верёвки.
- Отойди от него, - приказал Наполеон. Дуло пистолета смотрело в грудь Шумейкера.
- Ты рано, Соло, - ответил тот, повинуясь, но Илья знал, что коробочка по-прежнему зажата у него в руке. - Это не входит в твою часть сделки.
- Так же, как убийство Ильи не входит в твою.
- Ну, знаешь ли, он должен умереть. Он меня вычислил, и даже если бы и нет, его преданность тебе, знаешь ли, наверняка исчезнет в тот момент, когда ты ему изменишь. И тогда его совесть обернётся против нас обоих.
В следующий раз Наполеон сыграет роль благородного ревнивца, решил Илья, в то же время почти незаметным движением дальней от Шумейкера кисти предлагая Наполеону приблизиться. Когда верёвки соскользнули с запястий на предплечья, его пронзила ослепительная белая вспышка боли. И ещё одна - при следующей попытке.
Наполеон потряс портфелем:
- Здесь то, что ты хотел, поэтому отдай мне негативы и проваливай.
Да, симпатичный и внешне производящий весьма неплохое впечатление поддельный “Вавилон” на какое-то время нейтрализовал бы связь всего ТРАШ. Илья понимал эту стратегию, но знал, что было бы намного лучше, если б Наполеон просто-напросто всадил пулю в этого гада. Ближе, Наполеон, подойди ближе. Он сознавал, что не устоит на ногах, когда высвободит руки, но если бы только он сумел... Чёрт возьми, Наполеон, предполагается, что я твой возлюбленный, так что перестань осторожничать и молнией сюда, спасать меня.
Шумейкер покачал головой:
- Не думаю, Соло. Ты слишком опасен. Я не могу позволить тебе жить, как не позволил и другим, знаешь ли. Раз уж ты мне больше не нужен, пора от тебя избавиться.
- Так же, как ты избавился от Шарон и Джанет?
- Вообще-то я избавился от них потому, что дражайшая Шарон не стала сотрудничать. Через день-два она, знаешь ли, могла догадаться, кто я такой.
- Ну, так или иначе, любой, кто с тобой связывается, оказывается в морге.
- Да, но думаю, я сделаю исключение для твоей светловолосой куколки, по крайней мере, на какое-то время. С ней очень весело, знаешь ли.
Наполеон, наконец, подошёл достаточно близко, и “светловолосая куколка” решила, что вытерпела предостаточно. Илья с силой рванулся, почувствовал себя свободным и сместил свой вес так, чтобы свалиться Наполеону прямо в руки. Он даже не попытался вытащить кляп; вместо этого его рука метнулась к запястью Наполеона, и пальцы скользнули между корпусом часов и кожей.
Он почувствовал укол острия, но не ощущение бегущего по венам яда. Разгадав план и надеясь, что сможет правильно сымитировать симптоматику отравления, он окаменел, затем безжизненно обмяк и сосредоточился на том, чтобы выглядеть бездыханным.
- Илья! - вскрикнул Наполеон, оседая на пол с телом Ильи в объятиях. - Илья!
Илья с успехом изображал застывший взгляд мертвеца и увидел, как подходит к ним Шумейкер. Мужчина подобрал портфель и пистолет Наполеона, который тот обронил, принимая на руки окровавленное тело Ильи.
- Напрасная трата, знаешь ли, любить такого человека, как ты, так сильно, что умереть вместо него.
Он нацелил оружие в голову Наполеона. На мгновение Илья испугался, будто в А.Н.К.Л. сочли внедрение липового “Вавилона” в компьютерную сеть ТРАШ задачей, стоящей жизни двух агентов, но тут Наполеон проговорил:
- Только ты сделал одну крупную ошибку.
- Да ну?
- Мне плевать, что кто-то думает о моей сексуальной жизни, - ответил Наполеон и возвысил голос: - Марк!
- Периметр под охраной, - сказал англичанин, выходя на свет. - Брось пистолет, Шумейкер. Мы взяли всех твоих людей.
Илья изо всех сил оттолкнул от себя Наполеона, уводя из-под выстрела и подставляясь под него сам, но напарник так крепко его держал, что этого хватило, чтобы утащить с линии огня и Илью тоже.
Увидев, что пуля не попала в цель, Шумейкер обратил оружие против Марка и пальнул навскидку. Вместо того чтобы стрелять в ответ, Марк укрылся, и Шумейкер воспользовался этой возможностью для быстрого спурта и побега. Марк поспешил за ним, без сомнения, по приказу, чтобы побег выглядел убедительным.
Кончено. Всё было кончено. Выжатый, как лимон, Илья обвис на руках Наполеона. Он почувствовал, как эти руки расстегнули пряжку на затылке и удалили изо рта резиновый шар. Ослабление боли в челюстях вызвало прилив энергии, и он пробормотал:
- В следующий раз “умершим” будешь ты. Твоё “горе” совершенно неубедительно.
Наполеон, с кляпом в руке, многозначительно посмотрел на Илью:
- Он-то на это купился.
- Он думал, что я одна из твоих женщин. Вряд ли это признак кого-то, в ком есть хоть унция здравого смысла. И… - комната опять начала куда-то заваливаться, - и... я думаю, что сейчас отключусь...
Стюарт воззрился на Шумейкера.
- Чёртов идиот, - прошипел он, дрожа от ярости. - Тебе просто нужно было позабавиться с Курякиным, не так ли?
Шумейкер переминался с ноги на ногу, как отбившийся от рук ребёнок в кабинете директора школы.
- У вас есть “Вавилон”, чего ещё желать?
- Ты лишился прикрытия и поставил под угрозу всю операцию. Неужели мне необходимо указать на то, что А.Н.К.Л. не успокоится, пока не поймает тебя?
- Так уберите меня из страны, - ответил немного осмелевший Шумейкер. - В любом случае я всё равно устал от роли вашего “крота”.
Стюарт с силой хлестнул его по лицу.
- Хорошо, я уберу тебя из страны!
Он достал пистолет и выстрелил. Пуля поразила застывшего от изумления предателя прямо меж глаз.
- Приберите этот бардак! - отрывисто бросил он кому-то из подчинённых. Подчистив концы, он не мог понять, почему так разозлился.
Несмотря на все ошибки этого дурака Шумейкера, ТРАШ победил. “Вавилон” был на пути в Центр, Курякин - в больнице и выбыл из строя, по крайней мере, на две недели, а собственно А.Н.К.Л. - в шоке от обнаружения предателя в своих рядах. В общем, результаты самые что ни на есть удовлетворительные - для всех, кроме него самого.
Он вступил в бой с Соло и выиграл, но Соло о его существовании не знал. Это подпортило победу. Скоро, пообещал он себе. Скоро они встретятся, и это будет действительно сладостно.
- А как насчёт фотографий? - спросил его контакт. - Вы пошлёте их А.Н.К.Л.?
Его настроение улучшилось, он обернулся и улыбнулся:
- Пока нет. Думаю, что позволю им какое-то время поволноваться.
Илья лежал на больничной койке, и тело заверяло его, что он не сможет ни сидеть, ни спать на спине, по крайней мере, ещё несколько дней. Чтобы поговорить с мужчиной, присевшим к нему на кровать, он свернулся калачиком, положив голову на подушку.
- Как ты узнал о часах?
- Тебе это не понравится, - предупредил Наполеон.
- Мне обычно редко нравится то, что ты говоришь, так что с тем же успехом можешь сказать.
- Он не мог бы применить физическую силу, и наши сканеры засекли бы оружие. Это означало, что ты должен был сам сделать такой выбор и пойти с ним.
А ты знаешь, что моя единственная слабость - желание знать, что ты жив. Ясно как день, но Илья находил это до крайности раздражающим.
- Ты невыносимый эгоист.
Наполеон насупился, но в глазах его Илья увидел тревогу.
- А ты недостаточно высоко ценишь свою жизнь. Если бы я не начал проверять всё вокруг, даже отдалённо электронное… - он вздохнул. - Чёрт побери, Илья, попытайся для разнообразия защитить себя.
- Это не мой путь, Наполеон, и не твой, - он дотянулся до предплечья Наполеона и чуть сжал его. - Мы с тобой защищаем друг друга от собственной беспечности. Система не лучшая, но в разумных пределах она хорошо работает.
Наполеон ласково накрыл руку Ильи своей:
- Но почти всегда ты оказываешься тем, кто попадает в больницу.
- Только потому, что ты неосторожнее, а я ответственнее подхожу к делу.
- Жуткий паршивец, - сказал Наполеон, взъерошивая волосы Ильи.
- Да, был в последнее время. Прости, Наполеон. Меня крайне смущали наши отношения, и я позволил этому повлиять на моё здравомыслие. Подобного больше не будет.
- Значит ли это, что они тебя больше не смущают?
Илье пришлось приложить усилия, чтобы не засмеяться при виде страха в глазах напарника. Это было бы жестоко, потому что он знал, как пугают этого человека отношения с обязательствами.
- Не беспокойся, Наполеон, я не жду, что ты... сделаешь мне предложение. Мои чувства к тебе остаются такими, какими они всегда были. Только возбуждение от твоих прикосновений время от времени вносило сумятицу.
- Я в этом хорошо разбираюсь.
- Ты снова становишься невыносим.
- Ну, это же одна из причин, по которой я довольно популярен у дам, - сказал Наполеон, выглядевший, на вкус Ильи, слишком самодовольно.
- Так и знал, что ты сам тут не при чём.
Наполеон театрально схватился за грудь, словно поражённый в сердце этим язвительным комментарием, но затем заговорил серьёзнее:
- Илья, на самом деле получать наслаждение от секса со мной естественно. Не всегда нужно просто лежать и терпеть.
Возможно, и нет, но это тоже его путь. Тем не менее, Илья задумался над тем, что чувствовал, когда был снизу с Наполеоном, и обнаружил, что не может сказать “больше никогда”.
- Когда ты внутри меня... я не назвал бы это неприятным, - ответил он. - Но пока не уверен, захочу ли быть с тобой вот так или нет.
- Всё в порядке, малыш, - Наполеон отвёл чёлку Ильи со лба. - Несмотря на то, что ты прекрасен, когда возбуждён, я смогу сдерживаться.
Улыбка приподняла уголки рта Ильи.
- Вот уж не ожидал когда-нибудь услышать подобное от тебя.
- Ты переживёшь и это, tovarish, - американец наклонился и поцеловал Илью в лоб. - Это то, что у тебя получается лучше всего.
- Необходимый навык, когда ты в паре с Наполеоном Соло, - ответил Илья, беря напарника за руку.
Дверь открылась, но Илья не сделал попытки выпустить пальцы Наполеона. Вошедшим оказался Уэверли.
- Доброе утро, господа, - сказал старик. - Надеюсь, вам сегодня лучше, мистер Курякин. Мы не можем позволить вам слишком долго лодырничать.
- Я делаю всё возможное для скорейшего выздоровления, сэр.
- Великолепно. Кто-то должен присматривать за нашим мистером Соло, и вы, кажется, единственный, кто способен справиться с этой задачей.
Ужасное и слишком очевидное клише, но Илья понял, что не может устоять:
- Грязная работа, сэр, но кто-то должен делать и её.
Наполеон бросил на него взгляд, ясно говоривший: Илье повезло, что его спина и задница сейчас слишком уязвимы для хорошего шлепка.
- Вам будет приятно услышать, что, благодаря компьютерному вирусу мистера Слейта, в линиях связи ТРАШ, по-видимому, возникли несколько проблем. Для их устранения потребуется не один месяц.
- Хорошая новость, сэр, - ответил Наполеон, - однако у меня такое чувство, что где-то там скрыто “но”.
- Боюсь, вы совершенно правы, - сказал Уэверли. - При обыске помещения, где держали мистера Курякина, видео шантажиста не обнаружено.
- Похоже, мы опять его увидим.
- Несомненно. Что ж, это задача решаемая. Разумеется, они могут снова мутить воду, но если мы дадим ясно понять, что вы оба были на задании, всё должно прийти в относительную норму.
Наполеон фыркнул.
- Да, мистер Соло?
- Так, ничего, сэр. Мне просто пришло в голову, что если б понятие нормы у нас было пошире, шестеро хороших людей остались бы живы.
Уэверли поразмыслил:
- Возможно. Хотя времена меняются, мы не можем ожидать, что они изменятся в одну ночь.
Илья подумал о прокладке на кресле, грубых комментариях и постоянных взглядах, которые последние пару недель преследовали его повсюду. Теперь всё закончится. Для него. Но, несмотря на весь свой безадресный гнев, он прожил с неприятными ярлыками большую часть жизни - побочный эффект того, что являлся одним из немногих агентов А.Н.К.Л., рекрутированных из нации бывшего врага. Одним ярлыком больше, одним меньше… это не сильно заботило его теперь, когда он осознал, что чувствует.
- Может быть, мы сможем немного ускорить этот процесс.
Наполеон устремил на него озадаченный взгляд, сказавший Илье - у напарника нет ни малейшего представления, что имеется в виду.
- Илья?
- Если мы ничего не станем объяснять и просто будем вести себя, как и всегда вели, они будут продолжать россказни и розыгрыши, но, в конце концов, сами от них устанут. Кое до кого даже дойдёт, что мир не одномерен. Во всяком случае, следующему, кто попадёт под подозрение, будет проще.
- Но будет непросто тебе, tovarish.
- Как только ты возобновишь любовные похождения, я превращусь в одну из твоих бывших пассий. Тогда самые злобные из этой когорты прекратят меня доставать. Остальное будет достаточно легко перетерпеть.
Уэверли слегка качнул головой, чем привлёк внимание обоих мужчин.
- Что ж, мистер Соло, похоже, решение за вами. Мы разглашаем детали вашего задания?
Наполеон улыбнулся. Потом поднёс руку напарника к губам и поцеловал тыльную сторону кисти:
- Пусть гадают.
Продолжение следует... Что случится через полгода, когда выяснится - всё только началось? К тому же ни Наполеон, ни Илья не смогли просто забыть...
Начало здесь
Акт III. Кое-что для семейного фотоальбома.
Долгая прогулка по Центральному парку, ярко-синее небо над головой и рожок с мороженым значительно улучшили настроение Ильи, если не его будущее. По крайней мере, мороженое заставит напарника прекратить причитания по поводу его веса. Илью уже довольно давно не волновало ничьё мнение, кроме Наполеонова. И даже слова Уэверли имели вес только потому, что к ним прислушивался Наполеон. Ещё один знак?
читать дальшеУж не влюбился ли он в напарника? Вот что действительно его тревожило. Не оскорбления, не угрозы, а сама возможность, что случилось то, чего Илья не хотел никогда и ни с кем, особенно с Наполеоном.
Как будто бы чувства его остались теми же, однако две недели каждую ночь и утро Наполеон прикасался к нему, и он реагировал так, что это ставило в тупик.
Устав от тяжких раздумий, Илья потряс головой и обратился мыслями к ужину. После первой жалкой попытки с суфле он совершенно сознательно собрался научиться готовить, к тому же ему надоела еда на вынос, как бы завлекательно она ни выглядела. Может быть, пожарить что-нибудь в воке? Или....
Покалывание в задней части шеи предупредило: подсознание что-то насторожило, и мысли об ужине испарились. Он подошёл к ближайшему продавцу этих отвратительных хот-догов и заказал один, пользуясь временем ожидания, чтобы оглядеться.
Похоже, сегодня многими мужчинами обуяла идея погулять по парку в одиночестве: Илья приметил - навскидку - минимум четырёх вероятных агентов ТРАШ в радиусе пятидесяти ярдов. Они почти окружили его, но, к счастью, он вовремя почуял ловушку.
Илья расплатился, а затем избрал один из немногих открытых для него путей. Быстро юркнул направо, на секундочку скрылся от соглядатаев и, на ходу выбросив ненужный хот-дог в мусорный ящик, бегом устремился к выходу.
Он запомнил парк давным-давно и теперь сворачивал с тропинки на тропинку, путая след и стараясь обвести преследователей вокруг пальца. Однако обнаружил, что драгоценное время потратил впустую, когда увидел поджидавших его на выходе двух трашевцев.
Они, должно быть, перекрыли тут всё, догадался Илья, подныривая под руками нападавших. Меньший, чем у обоих, рост позволил ему подсечкой сбить одного с ног, а второму нанести сильный удар снизу вверх кулаком в живот.
Команда за спиной отрезала дорогу в парк, так что Илья положился на удачу, устремился к светофору и бросился наперерез транспортному потоку. Он благополучно добрался до противоположного тротуара, но визг тормозов и громкий стук поведали, что по крайней мере одному преследователю удача показала спину.
Он побежал по узкой улице направо, потом свернул налево, в проулок, ведущий к следующей улице. Он изучил каждую улочку и переулок Манхэттена, но такие знания были частью подготовки любого агента ТРАШ, работающего в Нью-Йорке.
Переулок, две улицы, ещё переулок, через забор в дальнем конце. Не рискнуть ли ему окликнуть такси? Ему не раз приходилось делать ноги от агентов ТРАШ, прикидывающихся водителями такси. Чем дальше он от парка, тем выше вероятность встретить настоящего таксиста, решил он и продолжал бежать.
Но, казалось, любой манёвр приводил его прямо в лапы врагов. Какое-то чрезмерное количество рабочей силы задействовано для захвата одного-единственного агента, который, к тому же, в данном случае не на задании. Возможно, это группа, занятая проектом “Вавилон”, хотя обычный шантаж не вызывает такой бешеной активности. Тем не менее, Илья начал сомневаться в целесообразности убегания.
Он сказал себе: если это те самые люди, на которых они с Наполеоном и охотились, им нужно дать шанс, поэтому преднамеренно ошибся и нырнул в тупик. В считанные секунды он вытащил серебристую ручку-коммуникатор:
- Дайте канал Д, экстренная связь с Соло.
- Слушаю, Илья, - после короткой паузы ответил напарник.
- Наполеон, - сказал он, понизив голос до еле слышного шёпота, - думаю, у меня неприятности.
Резкая боль в шее заставила руку взлететь к маленькому дротику, вонзившемуся в кожу. Мир начал скручиваться в спираль. Илье ещё пришла в голову идиотская мысль: “Надо было выбрать переулок почище!” - а затем его сбила с ног обрушившаяся темнота.
*****
- Илья, Илья! - Наполеон вскочил, даже не осознавая этого, и встревоженно воззрился на Эйприл.
- С ним всё будет в порядке, мистер Соло, - донёсся незнакомый голос из устройства связи. - Мы просто хотим немного поболтать с ним.
- Если вы причините ему вред...
Глупо, да и бесполезно говорить такое, но почему-то Наполеон почувствовал себя чуточку менее беспомощным.
- О, мы и не причиним. По крайней мере, не сильный, - заверил голос. - Ступай домой, Соло. Он будет возвращён тебе до полуночи.
Связь оборвалась характерным хрустом раздавленного коммуникатора, и с ним исчез единственный способ отследить напарника.
Эйприл тронула его за руку:
- Что же нам теперь делать?
“Вавилон”. Это должен быть “Вавилон”, что означало - Илью отправят к нему.
- Расходиться по домам и ждать.
*****
Пульсирующая головная боль ознаменовала возвращение Ильи в мир живых. Горький опыт с транквилизирующими дротиками ТРАШ научил его не совершать при пробуждении резких движений, поэтому он просто поморгал, прочищая зрение. Судя по теням вокруг, почти совсем стемнело. Похоже, он всё-таки опоздает к ужину.
Его руки были вытянуты над головой цепями, прикреплёнными к толстым кожаным манжетам вокруг запястий. Такие же манжеты были и на лодыжках, а приклёпанные к полу цепи удерживали ноги на ширине плеч. Его одежда аккуратной стопкой лежала в нескольких футах поодаль. До жути знакомая поза.
Он сосредоточился на тенях, пытаясь понять, где находится, и испустил стон. Его привезли в помещение старого бондаж-клуба в Ист-сайде. Того, который служил камуфляжем для ТРАШ, пока Илья в прошлом году не помог прикрыть это местечко. У него остался крайне неприятный осадок от работы здешним официантом; во всяком случае, он никогда не мог теми же глазами смотреть на взбитые сливки.
Он быстро произвёл мысленную инвентаризацию приятных мелочей, которые могут здесь оказаться, и спросил себя, уж не переместится ли метод воздействия Матушки Страх на вторую строчку его рейтинга.
Плечи и запястья, испытывающие давление его веса, болезненно ныли, а головная боль отказывалась отступать, но, изучив обстановку, Илья стал вести себя как тот, кому море по колено.
Как обычно, его незаинтересованность раздражала, и попытки измотать ожиданием закончились всего через несколько минут. Вспыхнул прожектор и захватил Илью в круг яркого белого света. Его пытались ослепить, но он ожидал подобного и глаз не открывал; лишь головная боль напоминала о себе устойчивым биением.
- Добрый вечер, мистер Курякин.
Голос, эхом отдававшийся от стен, явно пропустили сквозь электронный модулятор. Невозможно даже понять, говорил ли мужчина или женщина.
“В сомнительных случаях будь вежлив - это выбивает их из равновесия”, - пришло на ум одно из его собственных правил поведения на допросах.
- Добрый вечер, - сказал Илья, медленно открывая глаза.
- Знаешь ли, мы поболтаем о том, о сём, Илья. Если ты скажешь и сделаешь всё правильно, знаешь ли, я позволю тебе благополучно вернуться в объятия твоего любовника.
- Боюсь, не понимаю, о чём вы.
Голос хмыкнул:
- Знаешь ли, мне думалось, внимание мистера Соло будет немного более запоминающимся. Но, знаешь ли, к этому мы ещё вернёмся.
Знаешь ли. Кто-то на днях, с кем он разговаривал, страдал от раздражающей американской привычки заменять этим словосочетанием запятые, но кто?
- Мне действительно нечего сказать ТРАШ. И пытки ни к чему не приведут. Я прошёл курс противодействия.
- О, знаешь ли, сейчас у тебя нет сведений, которые нам нужны, но ты можешь их раздобыть.
- У меня нет привычки помогать ТРАШ.
- Возможно, это заставит тебя передумать, - ответил голос, и ожидаемая стопка фотографий рассыпалась у ног Ильи.
- Как…?
- Знаешь ли, это неважно. Что тебя на самом деле должно беспокоить, так то, что, если вы не будете сотрудничать с нами, мы позаботимся о том, чтобы все ваши друзья в А.Н.К.Л. получили копии.
Илья не мог представить, что его жизнь станет ужаснее, чем была последние пару недель, но сумел выглядеть напуганным.
-Ч-что вам нужно?
- Проект “Вавилон”.
- Нет.
- О, не решай сгоряча. Покажи фотографии Соло и обсуди это с ним. Знаешь ли, мы будем на связи.
На мгновение Илья посмел подумать, что это всё, но потом кто-то сзади накинул ему на голову чёрный шёлковый капюшон.
- Знаешь ли, всегда хотел отыметь женщину Соло, - сказал ему на ухо приглушённый голос.
В этот момент Илья отметил ещё одно указание на то, что он может знать этого человека, а затем внёс поправки в свой список. Изнасилован четыре раза.
*****
Илья лежал на кровати обнажённым и лицом вниз, что при обычных обстоятельствах Наполеон счёл бы весьма возбуждающим, но порезы и синяки на лодыжках и ступнях охладили бы любую пылкость. Похитители отпустили молодого человека, как и обещали, но не отдали ему ничего, кроме джинсов. Не имея ни цента в кармане, ему пришлось прошагать босиком всю дорогу от Ист-сайда до манхэттенской квартиры Наполеона.
Повреждения не выглядели слишком серьёзными, но его партнёр не был бы быстр на ногу ближайшие несколько дней - или так там, должно быть, думали. Если у Наполеона существовала уверенность в чём-либо относительно Ильи, так в том, что тот передвигался бы со всей возможной скоростью, только чтобы позлить ТРАШ.
Прямо от входа Илья прошествовал в душ, задержавшись лишь для того, чтобы бросить папку с фотографиями на журнальный столик. Вода смыла грязь, оставив Наполеону незавидную задачу применения антисептика.
Он намочил ватный тампон в перекиси и слегка замешкался:
- Возможно, будет щипать.
- Покончим с этим, - пробормотал Илья, глубже зарываясь лицом в подушку.
При каждом прикосновении Наполеон ощущал, как вздрагивает тело под руками, но напарник не издавал ни звука.
- Эти фото… - проговорил он, прибегая к этому приёму для того, чтобы отвлечь их обоих от того, что делал.
- Я не хочу говорить о них.
- Илья, зачем они дали их тебе?
- Они хотели… - он на секунду замолк, и это было единственное свидетельство того, сколь сильную боль причинил ему Наполеон, - “Вавилон”.
- Или?
- Угрозу сформулировали довольно широко, но можешь смело предполагать, что мы ещё долго будем предметом офисных пересудов.
- Илья, пересуды и подозрения - это одно, а доказательства - другое, - закончив, Наполеон отложил тампоны и перекись, взяв тюбик с антисептической мазью. По крайней мере, от неё не так жжёт. - Уэверли будет действовать в соответствии с ними.
- А.Н.К.Л. не проводит дискриминацию по признаку пола, возраста, религии, национальности или сексуальных предпочтений.
Текст правил поведения, вручаемый каждому новичку, у Ильи словно от зубов отскакивал.
- Звучит великолепно и благородно, но на практике всё иначе, знаешь ли.
- Прекрати говорить “знаешь ли”! Ты обязан был подумать об этом, прежде чем укладывать меня в постель.
- Ничего не могу поделать, ты прелесть, когда не в духе, - ответил он и присел на кровать рядом с коленями Ильи. - А не в духе ты всегда.
- Я не не в духе. Просто у меня есть занятия поважнее покорения нового члена пула секретарш.
- Я же сказал, с этим покончено, - Наполеон положил ладонь на бедро Ильи. - Тебя не… эм ...
- Изнасиловали. Это называется изнасилование, и да.
- Мне нужно взглянуть.
Илья вздохнул и приподнял бёдра. Наполеон раздвинул ягодицы.
- Травм, похоже, не так уж много, - сказал он, ради перестраховки смазывая антисептиком слегка отёкшие ткани.
- Конечно, нет. Я вполне способен перенести нежелательное проникновение, Наполеон, а он хотел показать, кто здесь главный, а не калечить.
Наполеон постарался не относить эти слова к себе и подумал о том, с каким удовольствием убил бы того, кто так обошёлся с его партнёром. Не то чтобы это понравилось Илье или оставило на нём отпечаток. Все агенты А.Н.К.Л. посвящали значительную часть тренингов преодолению эмоциональных переживаний, связанных с пытками, включая изнасилование. Но никто не достиг в этом такого совершенства, как Илья. Когда в период их партнёрства его подвергли насилию в первый раз, Наполеон был уверен, что под спокойствием молодого человека таится сильная психотравма, но, в конце концов, понял, что это не так. Поскольку целью изнасилования является унижение, Илья просто решил, что его ничто не может унизить. А когда Наполеон попробовал настоять на своём, Илья нетерпеливо взглянул на него и перечислил всё, что испытал, и что причинило ему большую боль.
Раздираемый восхищением и изумлением, Наполеон укрыл Илью одеялом.
- Если Уэверли увидит эти фотографии, наша карьера закончится. В лучшем случае будем дежурными на телефоне.
Илья не ответил.
- Илья, он может перевести тебя в московский офис.
- Я уйду в отставку.
- Тогда он тебя депортирует. Ты по-прежнему гражданин России.
Илья извернулся и приник к напарнику:
- Этого я не перенесу, Наполеон.
Наполеон провёл большую часть дня, до тошноты тревожась за своего партнёра. Он не отказал себе в удовольствии на мгновение сжать его в объятиях, но почти сразу отстранился, удерживая Илью за плечи так, чтобы смотреть ему в лицо.
- Ты меня остановишь?
Илья, демонстрировавший высший пилотаж и выглядевший донельзя несчастным, отрицательно покачал головой:
- Нет.
Наполеон снова притянул к себе стройное тело и захватил мягкие губы своими, однако Илья внезапно напрягся и оттолкнул его:
- Ты избавился от камер?
- Шторы задёрнуты, - пробормотал потянувший его обратно Наполеон, но Илья отвёл его руки.
- Они задёрнуты на половине снимков. Каким-то образом им удалось установить камеры в твоей квартире. Не трогай меня, пока не отыщешь все, - отрезал он и с головой накрылся одеялом.
Прекрасно сыграно, Илья, подумал Наполеон в стотысячепервый раз со времени начала этой миссии.
Даже с использованием углов съёмки в качестве подсказки потребовалось почти три часа, чтобы найти и извлечь четыре крошечные видеокамеры размером с почтовую марку. Гениальные маленькие финтифлюшки смонтировали на внутренних стенах помещения. Лаборатории пришли бы от них в восторг, но Наполеон предполагал, что это какие-то устройства дистанционной передачи данных, а собственно камера находится на другом конце линии. Ему было бы очень интересно выяснить, почему сканер, которым он обычно проверял свою квартиру, не зарегистрировал их работу. Наполеон запер устройства в портфель, а затем, зевая, вернулся в спальню.
Он разделся и забрался в постель.
Илья уже давно спал, но, потревоженный движениями Наполеона, устроился, привычно положив голову ему на плечо. Улыбнувшись, Наполеон поцеловал шелковистые светлые волосы и быстро заснул.
Утром они проснулись, занялись любовью, потом стали собираться на работу. И только в тот момент, когда начал завязывать перед зеркалом галстук, Илья вспомнил, что камер больше нет.
*****
Прекрати говорить “знаешь ли”... Стюарт остановил запись, и лицо его потемнело. Первый просмотр показался довольно интересным и очень и очень информативным. Александр Уэверли оказался в гораздо большей степени скрытым гомофобом, чем он мог надеяться, что практически обеспечивало сотрудничество Соло. Но что-то его настораживало, и он решил ещё раз просмотреть кассету.
Он перемотал ленту и включил воспроизведение.
Прекрати говорить “знаешь ли”... Конечно же, Курякин обратит внимание на этот речевой оборот. Проклятье.
Это был осознанный риск, позволить его изнасиловать. При прочих равных сексуальное насилие над партнёром-неагентом вбивало психологический клин в отношения и помогало ментально разобщить любовников как раз тогда, когда им нужно выступать единым фронтом. Он понимал, что в данном случае на это рассчитывать нечего, поскольку агентами были оба, а Курякин к тому же частенько имел дело с такими пытками.
Тем не менее, его человек настоял, сказав, что это часть его оплаты. Стюарт счёл подобное отвратительным и совершенно непрофессиональным, но запрета не наложил - ему нужно сотрудничество ублюдка. Ошибка.
Он поднял трубку и набрал номер.
- У нас могут возникнуть проблемы, - сказал он, как только ему ответили.
Акт IV. Неудачный день Ильи
Цепи удерживали его примерно в двух дюймах над полом, и у Ильи создалось впечатление, что насильник вынужден был нагнуться. Это заставляло полагать его рост равным примерно пяти футам одиннадцати дюймам. читать дальшеТакже Илья ощутил небольшое брюшко, прижимавшееся к его спине, а телу мужчины явно не хватало мощи. В целом худощавого телосложения, но, вероятно, весом около 190 фунтов. И от него несло чесноком. Жаль, что компьютеры не отслеживают, что служащие ели на обед.
Илья закончил написание подпрограммы по обобщённым ключевым характеристикам, а затем ввёл команду “Поиск личных дел”. Через несколько секунд на экране появился реестр из тридцати четырёх записей, удовлетворяющих критериям.
Он забраковал дела пятнадцати сотрудников, основываясь на уровне их допуска. Ни слишком высокий, ни слишком низкий не соответствовали его представлению о “кроте”. Он должен быть тем, кто не мог получить доступ к “Вавилону”, но кто знал об этом проекте.
Следующие десять личных дел были проигнорированы по той простой причине, что с этими людьми он не разговаривал последние несколько недель. Ещё двое работали в лабораториях и имели огрубевшую кожу, типичную для постоянно моющих руки. Это он заметил бы. Из оставшихся семи только трое страдали от раздражающей привычки вставлять к месту и не к месту “знаешь ли”. В их числе оказался Арт Шумейкер.
И тут он вспомнил.
- Знаешь ли, я не пытаюсь докопаться, что там между тобой и Соло, - говорил ему Шумейкер, - но ты не должен выглядеть таким унылым, знаешь ли. Ты не первый, кого затащил в свою постель Соло, и, сам понимаешь, не будешь последним. На следующей неделе будут жарить чью-нибудь другую задницу.
Комментарий был подленьким, поскольку Шумейкер имел основания подозревать, что разговаривал с человеком, влюблённым в Соло. Соло. Не Наполеон. Не Наполеон Соло. Просто Соло. Точно так же прошлым вечером назвал Наполеона тот тип.
В этой картине не хватало многих деталей, но Илья уверился, что нашёл того, кто ему нужен. Он открыл личное дело Шумейкера и углубился в чтение. Сорок один год, нанят техником-электронщиком третьего уровня в возрасте двадцати одного. Уровень допуска средний, и, хотя он не имел дела непосредственно с проектом “Вавилон”, определенно был среди персонала, имевшего доступ к информации, попавшей в руки ТРАШ. Только два повышения в должности, оба в связи со стажем, а не за заслуги. Не самый маловероятный кандидат на вербовку ТРАШ.
Удовлетворённый тем, что сможет убедить Наполеона и Уэверли, Илья дотянулся до стоявшего неподалёку телефонного аппарата и набрал внутренний номер напарника. Когда раздался сигнал автоответчика, он закатил глаза.
- Ситуация приобрела чересчур уж корпоративный характер, - сказал он после сигнала. - Думаю, я идентифицировал своего вчерашнего приятеля. Позвони, когда закончишь с тем, с кем на этот раз обжимаешься в подсобке.
Он повесил трубку, скопировал нужные файлы на флешку, затем, кивком поблагодарив сотрудницу, покинул отдел кадров и направился в свой кабинет.
Он заметил Шумейкера позади себя, проходя по коридору где-то неподалёку от инженерной службы. Поскольку именно там этот человек и работал, это могло быть совпадением, но заодно напомнило Илье: он забыл сообщить Наполеону, кого подозревал.
Блестяще, Илья, просто великолепно. Вроде бы Шумейкер не мог причинить ему вред прямо посреди штаб-квартиры А.Н.К.Л., но у Ильи возникло какое-то неприятное ощущение надвигающейся беды. Не сбавляя шага и стараясь действовать незаметно - насколько мог - он вытащил из кармана ручку и написал имя Наполеона на флешке. Повернув за следующий угол, он воспользовался кратким промежутком времени, когда оказался вне поля зрения Шумейкера, и сунул флешку в стопку ожидающей отправки служебной почты.
Сбросив с плеч этот груз, он решил выведать, что у Шумейкера на уме, поэтому остановился у фонтанчика с питьевой водой. Его не удивило, что Шумейкер тоже остановился.
- Моя мать всегда говорила, что это плохая привычка, - сказал тот, прислонившись к стене рядом с фонтаном.
- Простите? - переспросил Илья и глотнул прохладной воды.
- Вот это “знаешь ли”. Она говорила, это раздражает. Люди склонны замечать то, что их раздражает, не так ли, Илья?
- Возможно. Теперь, если вы извините меня… - ответил он, но Шумейкер схватил его за руку. Несмотря на то, что техник был выше и тяжелее, оба знали, что в силовом противостоянии Илья одержит верх. Это означало, что у противника должен быть какой-то козырь. Лучше подождать и узнать, какой.
- Знае… - Шумейкер запнулся и улыбнулся. - С тех пор, как Соло начал спать с тобой, обычным парням, таким, как я, стало куда проще встречаться с девушками. Одна из моих работает в кадрах. Она ужаснулась, видя, что ты шаришь в компьютере. Думала, ищешь информацию о потенциальных конкурентах.
- Вы сами подсказали, что у меня веские причины для ревности, - возразил Илья, вывернув кисть и рывком отбрасывая удерживающую его руку. - Теперь, считаю, у нас обоих есть, чем заняться.
Шумейкер опять растянул губы.
- Тебе известно, что Соло снимает часы, когда занимается в спортзале? - спросил он, показывая часы, которые Илья два года назад подарил Наполеону на Рождество. - О, я не украл их, знаешь ли. Просто маленький обмен. Те, который я ему дал, покруче будут.
- Как великодушно с вашей стороны.
- Мы с тобой покидаем здание и садимся в машину, которая меня ждёт.
- Или?
- Я нажимаю кнопку на маленькой коробочке в другой руке, из его новых часов появляется игла, и миленькая концентрированная доза специального яда ТРАШ выстреливает прямо ему в вену. Смерть мгновенная.
Чувства Ильи к Наполеону точному определению не поддавались, особенно если вспомнить сегодняшнее утро, но одно не менялось с тех пор, как они впервые вместе отправились на задание - он умрёт, лишь бы выводящий его порой из себя мужчина остался в живых.
- Твоя взяла.
Пока что.
*****
Проклятье, куда подевался этот чёртов русский? Наполеон провёл значительную часть дня, работая с Уэверли и Марком Слейтом над созданием липовой версии “Вавилона”, набитой вкусностями для ТРАШ, с чем Илья справился бы гораздо лучше. Но напарник с самого утра находился в таком плохом настроении, что Наполеон решил, что проще уж обратиться к Слейту.
Подумаешь, тоже мне проблема! Они проснулись возбуждёнными, чем и воспользовались к обоюдному несомненному удовольствию. Чёрт, да он просто не вспомнил об отсутствии камер, пока не оказался в душе, но, конечно, Илья не поверил этому и посмотрел на него так, словно переместил Наполеона из разряда “по долгу службы” в разряд “насильно”. Ну, последнее, может, чересчур сурово, поправил себя Наполеон. Больше подошёл бы гнусный соблазнитель.
Он надеялся... нет, он ждал, что Илья, в конце концов, остынет, но тот исчез, как только они вошли в штаб-квартиру. Раздосадованный и потерявший всякое терпение Наполеон всерьёз подумывал о том, чтобы отшлёпать вызывающего раздражение блондина, когда прослушал сообщение голосовой почты.
Ему следовало понимать, что Илья зафиксировал все подробности облика мужчины, который его насиловал. Вероятно, Илья что-то выяснил, но был слишком занят, чтобы сообщить Наполеону, что именно. Короткий телефонный звонок подтвердил, что партнёр провёл какое-то время в отделе кадров, но пару часов назад.
Внутренности скрутило нехорошее предчувствие. Он схватился за свой телефон и набрал номер.
- Дансер, хватай Слейта и немедленно ко мне! - рявкнул он, когда Эйприл ответила на вызов, а затем повесил трубку.
В здании Ильи не было, Наполеон знал это наверняка. Все вспышки гнева в мире не помешали бы напарнику немедленно отреагировать на запрос по громкой связи. И только серьёзные неприятности не позволили бы ответить на вызов коммуникатора, если он на улице.
Он завершал опрос дежурных на всех стандартных выходах, когда появились Марк и Эйприл. Он посвятил их в курс дел и закончил так:
- Должно быть, он воспользовался аварийным выходом.
Или мёртв и засунут в какой-нибудь шкаф, но Наполеон отказался задерживаться на этой мысли дольше, чем на мгновение.
Марк покачал головой:
- Сработало бы с полдюжины тревожных датчиков. Илья хорош, но даже он не знает, как обойти все эти системы.
- А кто знает?
- Самый очевидный ответ - кто-то из техников, кто их обслуживает.
Звонок в инженерную службу выявил, что в самоволке также и Шумейкер. У них появилось имя, но “куда” важнее, чем “кто”. И почему Илья ушёл с ним?
*****
Верёвки, врезавшиеся в запястья, уже пропитались кровью. Илья утешал себя тем, что так из них будет легче выскользнуть. Конечно, он не сможет устоять на ногах, как только это сделает. Он сильно прикусил резиновый шар, всунутый в рот. Причудливый кляп и верёвка дешёвая, но, по крайней мере, ему не нужно беспокоиться о том, что он доставит Шумейкеру удовольствие слышать его крик.
Не то чтоб он был к этому близок. Он ещё ни разу не вскрикнул, а его спина начала неметь от ударов кнута. Этому типу не хватало мастерства Матушки Страх, но он восполнял этот недостаток энтузиазмом. Счёт между ним и номером первым почти сравнялся; он мог бы даже выиграть, если бы случайно не убил сначала Илью.
Устав от нескончаемого насилия, он попытался сопротивляться, когда руки Шумейкера легли на его бёдра. Это принесло удар рукояткой кнута по правому виску, и комната закружилась. Он изо всех сил старался, чтобы зрение вернуло ясность, а тело оставалось расслабленным, пока Шумейкер тешил свою плоть.
Илья не мог позволить себе потерять сознание. Он понимал, что Наполеон придёт за ним - как всегда приходил - но напарник не знал о заминированных часах. Невзирая на путы и всё остальное, он обязан придумать, как предупредить его. Это означало оставаться в живых и в сознании, но он не смог бы сделать ни того, ни другого, если бы потерял больше крови.
Он старался не думать о том, что его жизнь зависит от эффективности функционирования внутренней почты. Доставка осуществлялась в лучшем случае дважды в день, а не каждый час, но если Наполеон получит файлы, он найдёт отмеченный Ильёй текст.
Шумейкер был одним из технических специалистов, демонтировавших систему прослушки в бондаж-клубе после рейда А.Н.К.Л. Он принимал участие в трёх подобных операциях по зачистке. Единственный шанс - и для него самого, и для Наполеона - заключался в том, что напарник найдёт Илью до того, как Шумейкер убьёт его, а потом использует мёртвое тело, чтобы заманить Наполеона в ловушку.
Илья скорее услышал, чем ощутил, что Шумейкер кончил. Там он тоже чувствовал одеревенение. Через мгновение кнут снова свистнул, и Илья поднял глаза к небу. Его мучитель что, совсем не устал? А он устал, так устал...
*****
Наполеон, пригнувшись, пробирался к строению. Похоже, сегодня вечером этот район прямо-таки кишел трашевцами, но это его полностью устраивало - он пребывал в довольно мрачном расположении духа.
Пару охранников, на которых натолкнулся первыми, Наполеон просто пристрелил. Его спецоружие стреляло почти беззвучно, но, подобравшись поближе ко входу и не желая производить даже такой незначительный шум, он вытащил из сапога нож. Экспертом по части обращения с холодным оружием был Илья, но русский потратил немало времени, чтобы убедиться, что напарник тоже хорошо им владеет.
Грузовой помост казался наивыгоднейшей точкой для незаметного проникновения на объект, поэтому Наполеон скользнул к помосту, прижимаясь к стене здания. У намеченной им двери стоял часовой. Наполеон перехватил клинок за лезвие и метнул. Нож попал точно в сердце. Перед смертью на лице часового на миг отразилось изумление.
Наполеон проверил дверь. Заблокирована. Он запихнул небольшую порцию зажигательной смеси в скважину замка, отошёл в сторону и нажал кнопку дистанционного взрывателя на своих часах. Короткая яркая вспышка расплавила замок, Наполеон толкнул дверь и немедленно шагнул во тьму.
С февраля прошлого года, когда А.Н.К.Л. проводил налёт на клуб, здание стояло пустым, но в конторе горел свет. Он двинулся туда. Охранник, который по идее должен был бы сосредоточиться на погружённом в темноту помещении, вместо этого пристально наблюдал за тем, что происходит в конторе.
Наполеон без всяких затруднений подкрался к трашевцу, взял его голову в захват и резким поворотом сломал шею, прежде чем тот издал хоть один звук. Опустив труп на пол, он впервые бросил взгляд внутрь.
О, Боже, Илья. Его напарник висел в центре комнаты размером с средний холл отеля. Шумейкер стоял позади, и движения тела красноречиво указывали на то, что вытворял этот урод. Прежде чем Наполеон успел пошевелиться, предатель сотрясся и отошёл от пленника.
Наполеон распахнул дверь, когда Шумейкер взялся за кнут. Длинный плетёный кожаный ремень стегнул Илью, и Наполеон поднял пистолет. Ему потребовалось всё его самообладание, чтобы вспомнить, зачем они здесь, пока он прицеливался, а потом стрелял.
*****
Мягкий хлопок выстрела спецпистолета А.Н.К.Л. выдернул Илью из мрака, и боковым зрением он видел, как половина перерубленного пулей кнутовища упала на пол. Хороший выстрел, подумал он, каким-то образом находя в себе достаточно сил для того, чтобы поднять голову и разглядеть входящего Наполеона. Надеясь, что внимание Шумейкера будет целиком принадлежать напарнику, Илья начал крутить кистями рук, растягивая верёвки.
- Отойди от него, - приказал Наполеон. Дуло пистолета смотрело в грудь Шумейкера.
- Ты рано, Соло, - ответил тот, повинуясь, но Илья знал, что коробочка по-прежнему зажата у него в руке. - Это не входит в твою часть сделки.
- Так же, как убийство Ильи не входит в твою.
- Ну, знаешь ли, он должен умереть. Он меня вычислил, и даже если бы и нет, его преданность тебе, знаешь ли, наверняка исчезнет в тот момент, когда ты ему изменишь. И тогда его совесть обернётся против нас обоих.
В следующий раз Наполеон сыграет роль благородного ревнивца, решил Илья, в то же время почти незаметным движением дальней от Шумейкера кисти предлагая Наполеону приблизиться. Когда верёвки соскользнули с запястий на предплечья, его пронзила ослепительная белая вспышка боли. И ещё одна - при следующей попытке.
Наполеон потряс портфелем:
- Здесь то, что ты хотел, поэтому отдай мне негативы и проваливай.
Да, симпатичный и внешне производящий весьма неплохое впечатление поддельный “Вавилон” на какое-то время нейтрализовал бы связь всего ТРАШ. Илья понимал эту стратегию, но знал, что было бы намного лучше, если б Наполеон просто-напросто всадил пулю в этого гада. Ближе, Наполеон, подойди ближе. Он сознавал, что не устоит на ногах, когда высвободит руки, но если бы только он сумел... Чёрт возьми, Наполеон, предполагается, что я твой возлюбленный, так что перестань осторожничать и молнией сюда, спасать меня.
Шумейкер покачал головой:
- Не думаю, Соло. Ты слишком опасен. Я не могу позволить тебе жить, как не позволил и другим, знаешь ли. Раз уж ты мне больше не нужен, пора от тебя избавиться.
- Так же, как ты избавился от Шарон и Джанет?
- Вообще-то я избавился от них потому, что дражайшая Шарон не стала сотрудничать. Через день-два она, знаешь ли, могла догадаться, кто я такой.
- Ну, так или иначе, любой, кто с тобой связывается, оказывается в морге.
- Да, но думаю, я сделаю исключение для твоей светловолосой куколки, по крайней мере, на какое-то время. С ней очень весело, знаешь ли.
Наполеон, наконец, подошёл достаточно близко, и “светловолосая куколка” решила, что вытерпела предостаточно. Илья с силой рванулся, почувствовал себя свободным и сместил свой вес так, чтобы свалиться Наполеону прямо в руки. Он даже не попытался вытащить кляп; вместо этого его рука метнулась к запястью Наполеона, и пальцы скользнули между корпусом часов и кожей.
Он почувствовал укол острия, но не ощущение бегущего по венам яда. Разгадав план и надеясь, что сможет правильно сымитировать симптоматику отравления, он окаменел, затем безжизненно обмяк и сосредоточился на том, чтобы выглядеть бездыханным.
- Илья! - вскрикнул Наполеон, оседая на пол с телом Ильи в объятиях. - Илья!
Илья с успехом изображал застывший взгляд мертвеца и увидел, как подходит к ним Шумейкер. Мужчина подобрал портфель и пистолет Наполеона, который тот обронил, принимая на руки окровавленное тело Ильи.
- Напрасная трата, знаешь ли, любить такого человека, как ты, так сильно, что умереть вместо него.
Он нацелил оружие в голову Наполеона. На мгновение Илья испугался, будто в А.Н.К.Л. сочли внедрение липового “Вавилона” в компьютерную сеть ТРАШ задачей, стоящей жизни двух агентов, но тут Наполеон проговорил:
- Только ты сделал одну крупную ошибку.
- Да ну?
- Мне плевать, что кто-то думает о моей сексуальной жизни, - ответил Наполеон и возвысил голос: - Марк!
- Периметр под охраной, - сказал англичанин, выходя на свет. - Брось пистолет, Шумейкер. Мы взяли всех твоих людей.
Илья изо всех сил оттолкнул от себя Наполеона, уводя из-под выстрела и подставляясь под него сам, но напарник так крепко его держал, что этого хватило, чтобы утащить с линии огня и Илью тоже.
Увидев, что пуля не попала в цель, Шумейкер обратил оружие против Марка и пальнул навскидку. Вместо того чтобы стрелять в ответ, Марк укрылся, и Шумейкер воспользовался этой возможностью для быстрого спурта и побега. Марк поспешил за ним, без сомнения, по приказу, чтобы побег выглядел убедительным.
Кончено. Всё было кончено. Выжатый, как лимон, Илья обвис на руках Наполеона. Он почувствовал, как эти руки расстегнули пряжку на затылке и удалили изо рта резиновый шар. Ослабление боли в челюстях вызвало прилив энергии, и он пробормотал:
- В следующий раз “умершим” будешь ты. Твоё “горе” совершенно неубедительно.
Наполеон, с кляпом в руке, многозначительно посмотрел на Илью:
- Он-то на это купился.
- Он думал, что я одна из твоих женщин. Вряд ли это признак кого-то, в ком есть хоть унция здравого смысла. И… - комната опять начала куда-то заваливаться, - и... я думаю, что сейчас отключусь...
*****
Стюарт воззрился на Шумейкера.
- Чёртов идиот, - прошипел он, дрожа от ярости. - Тебе просто нужно было позабавиться с Курякиным, не так ли?
Шумейкер переминался с ноги на ногу, как отбившийся от рук ребёнок в кабинете директора школы.
- У вас есть “Вавилон”, чего ещё желать?
- Ты лишился прикрытия и поставил под угрозу всю операцию. Неужели мне необходимо указать на то, что А.Н.К.Л. не успокоится, пока не поймает тебя?
- Так уберите меня из страны, - ответил немного осмелевший Шумейкер. - В любом случае я всё равно устал от роли вашего “крота”.
Стюарт с силой хлестнул его по лицу.
- Хорошо, я уберу тебя из страны!
Он достал пистолет и выстрелил. Пуля поразила застывшего от изумления предателя прямо меж глаз.
- Приберите этот бардак! - отрывисто бросил он кому-то из подчинённых. Подчистив концы, он не мог понять, почему так разозлился.
Несмотря на все ошибки этого дурака Шумейкера, ТРАШ победил. “Вавилон” был на пути в Центр, Курякин - в больнице и выбыл из строя, по крайней мере, на две недели, а собственно А.Н.К.Л. - в шоке от обнаружения предателя в своих рядах. В общем, результаты самые что ни на есть удовлетворительные - для всех, кроме него самого.
Он вступил в бой с Соло и выиграл, но Соло о его существовании не знал. Это подпортило победу. Скоро, пообещал он себе. Скоро они встретятся, и это будет действительно сладостно.
- А как насчёт фотографий? - спросил его контакт. - Вы пошлёте их А.Н.К.Л.?
Его настроение улучшилось, он обернулся и улыбнулся:
- Пока нет. Думаю, что позволю им какое-то время поволноваться.
*****
Илья лежал на больничной койке, и тело заверяло его, что он не сможет ни сидеть, ни спать на спине, по крайней мере, ещё несколько дней. Чтобы поговорить с мужчиной, присевшим к нему на кровать, он свернулся калачиком, положив голову на подушку.
- Как ты узнал о часах?
- Тебе это не понравится, - предупредил Наполеон.
- Мне обычно редко нравится то, что ты говоришь, так что с тем же успехом можешь сказать.
- Он не мог бы применить физическую силу, и наши сканеры засекли бы оружие. Это означало, что ты должен был сам сделать такой выбор и пойти с ним.
А ты знаешь, что моя единственная слабость - желание знать, что ты жив. Ясно как день, но Илья находил это до крайности раздражающим.
- Ты невыносимый эгоист.
Наполеон насупился, но в глазах его Илья увидел тревогу.
- А ты недостаточно высоко ценишь свою жизнь. Если бы я не начал проверять всё вокруг, даже отдалённо электронное… - он вздохнул. - Чёрт побери, Илья, попытайся для разнообразия защитить себя.
- Это не мой путь, Наполеон, и не твой, - он дотянулся до предплечья Наполеона и чуть сжал его. - Мы с тобой защищаем друг друга от собственной беспечности. Система не лучшая, но в разумных пределах она хорошо работает.
Наполеон ласково накрыл руку Ильи своей:
- Но почти всегда ты оказываешься тем, кто попадает в больницу.
- Только потому, что ты неосторожнее, а я ответственнее подхожу к делу.
- Жуткий паршивец, - сказал Наполеон, взъерошивая волосы Ильи.
- Да, был в последнее время. Прости, Наполеон. Меня крайне смущали наши отношения, и я позволил этому повлиять на моё здравомыслие. Подобного больше не будет.
- Значит ли это, что они тебя больше не смущают?
Илье пришлось приложить усилия, чтобы не засмеяться при виде страха в глазах напарника. Это было бы жестоко, потому что он знал, как пугают этого человека отношения с обязательствами.
- Не беспокойся, Наполеон, я не жду, что ты... сделаешь мне предложение. Мои чувства к тебе остаются такими, какими они всегда были. Только возбуждение от твоих прикосновений время от времени вносило сумятицу.
- Я в этом хорошо разбираюсь.
- Ты снова становишься невыносим.
- Ну, это же одна из причин, по которой я довольно популярен у дам, - сказал Наполеон, выглядевший, на вкус Ильи, слишком самодовольно.
- Так и знал, что ты сам тут не при чём.
Наполеон театрально схватился за грудь, словно поражённый в сердце этим язвительным комментарием, но затем заговорил серьёзнее:
- Илья, на самом деле получать наслаждение от секса со мной естественно. Не всегда нужно просто лежать и терпеть.
Возможно, и нет, но это тоже его путь. Тем не менее, Илья задумался над тем, что чувствовал, когда был снизу с Наполеоном, и обнаружил, что не может сказать “больше никогда”.
- Когда ты внутри меня... я не назвал бы это неприятным, - ответил он. - Но пока не уверен, захочу ли быть с тобой вот так или нет.
- Всё в порядке, малыш, - Наполеон отвёл чёлку Ильи со лба. - Несмотря на то, что ты прекрасен, когда возбуждён, я смогу сдерживаться.
Улыбка приподняла уголки рта Ильи.
- Вот уж не ожидал когда-нибудь услышать подобное от тебя.
- Ты переживёшь и это, tovarish, - американец наклонился и поцеловал Илью в лоб. - Это то, что у тебя получается лучше всего.
- Необходимый навык, когда ты в паре с Наполеоном Соло, - ответил Илья, беря напарника за руку.
Дверь открылась, но Илья не сделал попытки выпустить пальцы Наполеона. Вошедшим оказался Уэверли.
- Доброе утро, господа, - сказал старик. - Надеюсь, вам сегодня лучше, мистер Курякин. Мы не можем позволить вам слишком долго лодырничать.
- Я делаю всё возможное для скорейшего выздоровления, сэр.
- Великолепно. Кто-то должен присматривать за нашим мистером Соло, и вы, кажется, единственный, кто способен справиться с этой задачей.
Ужасное и слишком очевидное клише, но Илья понял, что не может устоять:
- Грязная работа, сэр, но кто-то должен делать и её.
Наполеон бросил на него взгляд, ясно говоривший: Илье повезло, что его спина и задница сейчас слишком уязвимы для хорошего шлепка.
- Вам будет приятно услышать, что, благодаря компьютерному вирусу мистера Слейта, в линиях связи ТРАШ, по-видимому, возникли несколько проблем. Для их устранения потребуется не один месяц.
- Хорошая новость, сэр, - ответил Наполеон, - однако у меня такое чувство, что где-то там скрыто “но”.
- Боюсь, вы совершенно правы, - сказал Уэверли. - При обыске помещения, где держали мистера Курякина, видео шантажиста не обнаружено.
- Похоже, мы опять его увидим.
- Несомненно. Что ж, это задача решаемая. Разумеется, они могут снова мутить воду, но если мы дадим ясно понять, что вы оба были на задании, всё должно прийти в относительную норму.
Наполеон фыркнул.
- Да, мистер Соло?
- Так, ничего, сэр. Мне просто пришло в голову, что если б понятие нормы у нас было пошире, шестеро хороших людей остались бы живы.
Уэверли поразмыслил:
- Возможно. Хотя времена меняются, мы не можем ожидать, что они изменятся в одну ночь.
Илья подумал о прокладке на кресле, грубых комментариях и постоянных взглядах, которые последние пару недель преследовали его повсюду. Теперь всё закончится. Для него. Но, несмотря на весь свой безадресный гнев, он прожил с неприятными ярлыками большую часть жизни - побочный эффект того, что являлся одним из немногих агентов А.Н.К.Л., рекрутированных из нации бывшего врага. Одним ярлыком больше, одним меньше… это не сильно заботило его теперь, когда он осознал, что чувствует.
- Может быть, мы сможем немного ускорить этот процесс.
Наполеон устремил на него озадаченный взгляд, сказавший Илье - у напарника нет ни малейшего представления, что имеется в виду.
- Илья?
- Если мы ничего не станем объяснять и просто будем вести себя, как и всегда вели, они будут продолжать россказни и розыгрыши, но, в конце концов, сами от них устанут. Кое до кого даже дойдёт, что мир не одномерен. Во всяком случае, следующему, кто попадёт под подозрение, будет проще.
- Но будет непросто тебе, tovarish.
- Как только ты возобновишь любовные похождения, я превращусь в одну из твоих бывших пассий. Тогда самые злобные из этой когорты прекратят меня доставать. Остальное будет достаточно легко перетерпеть.
Уэверли слегка качнул головой, чем привлёк внимание обоих мужчин.
- Что ж, мистер Соло, похоже, решение за вами. Мы разглашаем детали вашего задания?
Наполеон улыбнулся. Потом поднёс руку напарника к губам и поцеловал тыльную сторону кисти:
- Пусть гадают.
Конец первой части.
Продолжение следует... Что случится через полгода, когда выяснится - всё только началось? К тому же ни Наполеон, ни Илья не смогли просто забыть...
@темы: перевод, фанфики, Illya Kuryakin, Napoleon Solo, Alexander Waverly, NC-17
-
-
05.07.2017 в 12:05-
-
05.07.2017 в 12:10-
-
05.07.2017 в 12:30Хотя, тут тоже крайность - с Ильи все как с гуся вода, а такого не бывает.
Наверное, не бывает. Хотя нельзя не признать: метод давления в виде изнасилования в их работе должен иметь место, а стало быть и методы справляться с этим тоже. Автор написал в предисловии, что тогда - в 1994 году - её интересовали фики с изнасилованием и она делала правку перед выкладкой на АО3, но я не знаю, насколько изменилась эта работа между публикацией в фанзине в 1995 году и выкладкой в 2010-м.
автор не циклится на страданиях Ильи - уже хорошо.
Боюсь, в противном случае я не стала бы переводить.
Что же там дальше-то будет?
У-у! Захватывающее дело в лучших традициях жанра прежде всего. И без изнасилований и кнутов. И... в общем, как и сказано - секс, ложь и АНКЛ!
-
-
05.07.2017 в 17:05-
-
05.07.2017 в 17:21Tivisa, да, только человек не робот и эмоции в нем не выключишь нажатием кнопки. Тренинг должен быть направлен на то, чтобы эмоции не мешали работе. Кстати, насчет гомофобии в АНКЛ. Я б на месте Уэверли давил бы такого рода вещи железной рукой, ибо они реально увеличивают риски. как правильно заметил Илья - не было бы предубеждений, не было бы почвы для шантажа.
-
-
05.07.2017 в 17:21-
-
05.07.2017 в 22:00Тем не менее мы ещё столкнёмся в следующей части с проблемой гомофобии в АНКЛ и позицией его руководства по этой теме.