Фанфик навеянный событиями 11 серии 4 сезона.

[rumuncle]

Могут быть спойлеры в количестве. Поэтому читать на свой страх и риск.

Название: Испытание Дружбой (Friendship Affair)*
Автор: Волчица Юлия
Жанр: Джен (хотя мне тут подсказали, что это называется хёрт-комфорт)
Персонажи: Илья Курякин, Наполеон Соло.
Благодарности: моей любимой бете Кимури и tramarim за матчастные советы и правки.
Примечания автора: Как "собрать себя" после случившегося в "4.11 - The Gurnius Affair". Как сохранить дружбу и прежние взаимоотношения? Илья считает, что это невозможно. Попытка написать пропущенную, а точнее "зажатую" сценаристами сцену. Насколько удачная - судить читателю

Илья Николаевич Курякин поймал себя на том, что уже полчаса сидит и бессмысленно смотрит на фотографию Сорбонны* на своем рабочем столе. Непрофессионально. Чудовищное испытание позади, и надо жить дальше. Дать переживаниям о произошедшем захватить себя и медлить с принятием решения? К чему? И так все понятно. Нельзя после такого остаться прежним и нельзя заставлять Наполеона вновь работать вместе. Даже если американец поначалу будет считать иначе.
Илья решительно пододвинул к себе листок бумаги. В очередной раз.

Главе Нью-йорского департамента U.N.C.L.E.
Мистеру Александру Вейверли.
В связи с произошедшими в деле событиями см. рапорт по делу "The Gurnius Affair", прошу руководство рассмотреть мою просьбу о переводе в Восточный департамент..

Рука Ильи замерла, губы сжались в тонкую линию. Чересчур эмоционально. Но как сформулировать бюрократическим языком "После пыток, которые я был вынужден применить к Наполеону, чтобы не рушить свое прикрытие, нашей дружбе и напарничеству конец. Пожалуйста найдите Соло в напарники такого профессионала, каким был я", агент Курякин придумать с ходу не мог. Это он, еще в Союзе поднаторевший на этой писанине! Поэтому Наполеон еще в начале их дружбы начал активно пользоваться умением русского писать рапорты и сваливать на него и свое "домашнее задание". Дружбы...
Они через столькое прошли вместе, и вот Сан-Рено поставил в конце совместного пути жирную точку.
Будь другой способ выйти из той ситуации... если бы не проклятая личина Максимильяна Нексора, которую пришлось нацепить Илье, а потом соответствовать образу палача и убийцы. Будь проклято их внешнее сходство! И главное то, что Илья не нашел никакого способа помочь другу. Даже сейчас мозг тщетно ищет варианты и буксует. Но должно, должно было быть другое средство!
Впрочем, к чему угрызения совести? Случилось то, что случилось. Он своими руками пытал Наполеона, чтобы эти недобитые нацисты расслабились и подпустили его ближе, поверив, что он тот, кем представился. Спасение мира ценой в порушенную дружбу. Хочется выть от бессилия изменить ход событий. Или напиться. Но и то, и другое непрофессионально - и недостойно агента U.N.C.L.E.
В дверь его квартиры уверенно постучали.
- Не заперто - бросил Илья раздраженно. И действительно, от кого запираться в доме, где от первого этажа до последнего живут лишь агенты U.N.C.L.E. или обслуживающий персонал?
- Наполеон, ты же вроде должен быть у психологов. - прозвучало довольно глупо, и он поспешно смолк. Это ему следует сдаваться врачам, и как бы не психиатрам.
- Сбежал от них при первой возможности.
Соло уверенно прошел внутрь - и решительно водрузил на стол бутылку. Не его любимый мартини, а виски. В другой ситуации Илья нашел бы подходящий язвительный комментарий. Но тут промолчал, опустив глаза и тем самым позволил Наполеону пробежаться глазами по паре неоконченных черновиков у себя на столе.
- Та-ак, - протянул напарник... теперь наверняка уже бывший. - Теперь вижу, что пришел не зря.
Соло раздражен. Нет, наверное это слишком мягкое определение. Практически до бешенства доведен, вон как подрагивают его руки, методично изничтожающие последний черновик.
- Да, это был плохой образчик бюрократической записки - безэмоционально согласился Илья, искоса поглядывая на то, как клочки устилают пол.
- Просто отвратительный. И только то, что мой друг и напарник в депрессии, его извиняет, - слегка растягивая гласные произнес Соло с интонациями льва, собирающегося попировать на трупе добычи.
- Ты же сам все прекрасно понимаешь...
- Боюсь, что понимаем мы сейчас разное, и я намерен настоять на своем, - решимости в голосе Наполеона - как в десяти его императорских тезках. Лучший агент организации разливает по двум стаканам алкоголь и подталкивает один из них Илье. - Пей залпом. Сейчас поговорим, и ты меня выслушаешь.
Пришлось подчинится, хотя меньше всего на пустой желудок Илье был нужен крепкий алкоголь. Он вообще это дело не слишком жаловал, предпочитая оставаться в трезвом рассудке.
Наполеон присел в кресло и, чуть пригубив из своего стакана, поинтересовался.
- Что на тебя нашло? Я такой плохой напарник, что от меня сбегают на Восток? - он кивнул с сторону перечеркнутых черновиков.
- Ты прекрасно знаешь, что дело не в тебе, а во мне. Ты замечательный напарник, - голос звучал глухо.
- И такого замечательного меня ты хочешь оставить?
"Правда не понимает или издевается? Или решил психологом поработать?"
- Так будет лучше для всех, - русский сжал губы, отказываясь идти на контакт. - Ты поймешь... потом.
- Вряд ли я пойму, что ты ЗА МЕНЯ решаешь с кем мне работать, а с кем нет. Илья, - Наполеон вновь щедро подливает в стакан, - это не по-дружески.
Щека Ильи, дергается словно в нервном тике.
- Какая может быть дружба, после того, что произошло?
Наполеон смотрит в упор. Словно лазером прожигает дырки.
- А что такого произошло в нашей рутинной работе? - совершенно спокойный, доброжелательный тон. - Почему мой замечательный напарник мечтает о переводе?
Илья собрался и ответил Соло прямым взглядом.
- Наверное то, что мне пришлось... -он чуть запнулся, но потом решительно закончил мысль, - я вроде пытал тебя? Или электричество отшибло память?
- Вот и добрались до сути проблемы - удовлетворение профессионального психолога, расковырявшего рану. В другой ситуации Илья бы съязвил, но тут угрюмо промолчал. Наполеон отставил в сторону стакан, наклонился вперед, не теряя зрительного контакта, и взял руки хозяина квартиры в свои.
- Мой дорогой друг, то что тебе ПРИШЛОСЬ для выполнения задания пойти на такие жертвы, чтобы спасти мир, меня и девочку-фотографа заслуживает глубочайшего уважения.
- Какого уважения? - голос Ильи чуть дрогнул. Наполеон в своем уме?
- Уважения и восхищения твоим профессионализмом, умением держать себя в руках и безупречно разработанному плану нашего спасения. Тебе напомнить, что Браун предлагал убить меня на месте? И раз уж мы об этом заговорили, то прощения просить должен я.
И, прежде чем задохнувшийся от возмущения Илья успел что то произнести, этот... змей в обличье человека добавил:
- За то, что так глупо попался и тебе пришлось применить ко мне пытки, чтобы не рушить легенду. Илья, я тебе говорю совершенно честно, и не тая... как вы, русские, говорите - "камень за пазухой". Тебе не за что просить у меня прощения. Разве что за попытку "осчастливить" меня другим агентом за моей спиной, - он улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. Чеканя слова, словно пытаясь достучаться, он произнес:
- Я ни в чем тебя ни виню. Ни тогда, ни сейчас. Слышишь? В том, что произошло, твоей вины нет. Поэтому прости и отпусти себя сам. Кончай изображать героя вашей литературы... - он пару раз пощелкал пальцами, вспоминая, - Родиона Раскольникова. Я тебе не старая ростовщица.
Что-то в голубых глазах напарника изменилось. Кажется, намечается потепление.
- Пей, - Наполеон мягко вручил Илье вновь наполненный стакан. Взял свой, коротко зазвенело стекло.
- За нашу нерушимую дружбу и прекрасное сотрудничество.
Илья замедленно, видимо все еще что-то мысленно для себя решая, повторил его жест.
- За дружбу.
Наполеон удовлетворенно улыбнулся и уже свободнее развалился в кресле. Свой личный Аустерлиц за напарника ему удалось выиграть.

Примечания:
* Автор знает, что перевод не дословный, но по русски лучше звучит так.
*В Сорбонне Илья аспирантуру оканчивал. Плюс автор учитывает особое отношение Ильи Николаевича к прекрасной Франции.